Путешествуя по Европе, Азии и даже Африке, с удивлением можно увидеть сохранившиеся остатки античной культуры, чьё влияние и величие сложно переоценить даже в наши дни. Руины классических храмов, полукруглых амфитеатров, не говоря уже о найденных повсюду скульптурах, колоннах, мозаиках и других узнаваемых отличительных атрибутах античной цивилизации, заставляют поразиться насколько обширно было влияние сначала греческих полисов, а потом уже и Римской Империи, которая узаконивала его путём присоединения новых территорий. И даже после её падения «на обочине» этого огромного государства, местные культуры и дальше продолжали следовать введёным правилам, ассимилируя их в своём собственном наследии. В итоге рождался совершенно новый художественный язык характерный только для конкретного региона. Чаще всего он следовал такому принципу: в основе находился античный канон, «пустивший корни» в уже существовавшие местные традиции

Проходили века, империи сменялись одна на другую; Византия, ставшая наследницей Древнего Рима, передала эстафету Руси, которая с энтузиазмом приняла концепцию, выдвинутую в 15 веке, – «Москва – Третий Рим». Эта преемственность не ограничилась только одной теорией, которая была одобрена на высоком уровне, но и проникла в глубину российской культуры, видоизменяясь по ходу действия истории.

Дамир Муратов в своём новом проекте «Гдетто» размышляет на тему жизнеспособности провинциальных осколков, некогда существовавшей «советской империи». Также как и на отдалённых от центра границах Древнего Рима местные культуры впитывали в себя лоск столичного искусства, подчиняя его своим вкусам и традициям, также и художник показывает несуществующую реальность окрестных территорий, выдуманного им государства. В этом мифотворчестве главными героями выступают не реальные люди, а призраки и тени бывших пионеров, навсегда застрявших в счастливом ностальгическом детстве. Они качаются на качелях, спускаются с горок, катаются на каруселях. Пейзаж вокруг них соответствующий: подъезды домов больше напоминают фасады античных храмов, магазинные вывески пестрят латинскими афоризмами, а коммуникации теплотрассы гармонично складываются в подобие триумфальной арки.

Таким образом, рождается своя собственная, непохожая ни на что вокруг, реальность. И её художественный язык представляет собой некий симбиоз классического и провинциального искусства, воплощённый в быту. И тут можно говорить не только о географических рамках. Как Рим сначала впитал в себя лучшее из греческой культуры, поменяв идеологическую концепцию, но оставив формальные признаки; как Византия взяла Рим своим ориентиром в художественном плане, отвергая идейную составляющую; так и Русь смотрела на Византию, пытаясь соблюсти стилистические особенности, но меняя политический ракурс. Подчиняясь этому движению, видоизменялось и искусство. Реальность, представленная Дамиром Муратовым, демонстрирует нам узнаваемые элементы классического искусства, которые приобретают совершенно иное значение в контексте той самой среды, которая их создала. Пейзажи «Гдетто» одновременно конкретны и абстракты, застывшие в своём оксюмористическом бытие.