Бафф — граффити, стрит-арт и прочие надписи, закрашенные различными геометрическими формами пастельных оттенков — встречаются во многих городах мира; однако одержимость московских властей и коммунальщиков чистотой и стерильностью городской среды сделала Москву столицей баффа, а бафф, в свою очередь, визитной карточкой столичного уличного искусства. Практики и теоретики уличного искусства уже давно смотрят на бафф, как на новое направление уличного искусства, эстетически близкое к абстрактной живописи, а по сути — искусство аутсайдеров, в данном случае: дворников и работников ЖКХ, что роднит баффинг с другим популярным в России направлением — жкх-артом.

Московские художники Володимер и Maxim Ajer в очередной раз решили обратить внимание на этот городской феномен в своём новом проекте «Приватизация», в рамках которого они «приватизируют» фрагменты городских стен, перенося их в пространство галереи. Как говорит Володимер: «Многие годы Московский бафф на стенах можно было только документировать. Но с появлением большого количества фальшфасадов в центре города, появилась возможность приватизировать этот феномен». Художники отмечают, что граффити и стрит-арт изначально связаны с идеей приватизации, присвоения чужого или общего. Модернистский или капиталистический город, если кому- то и принадлежит, то людям с деньгами и властью. При помощи граффити подростки также могли заявить о своём праве на городское пространство, застолбить его для себя и своих друзей.

Баффинг или уничтожение граффити является реакцией городских властей на подобные попытки заявить о принадлежности якобы публичных (а по сути контролируемых, ничейных) пространств, отдельным группам горожан. Вся деятельность московских властей направлена на то, чтобы подчинить городское пространство единой логике, стилистике, унифицировать, запретить и закрасить — граффити, рекламу, любые проявления человечности. Однако жизнь проявляется повсюду — в деталях, нюансах, формах баффа, оттенках цвета.

Уличные художники, неспособные конкурировать с машиной уничтожения их творчества, постоянно находят новые способы взаимодействия с городской средой, новые способы приватизации ничейного (авторитарного) городского пространства. На этот раз они отказываются создавать в городе что-то новое, наоборот, они приватизируют результаты и документальное подтверждение борьбы против них самих, прорезая дыры в многослойном фальшфасаде, закрывающем живой разрушающийся город, покрытые граффити и закрашенные поверх новыми слоями цензуры.

Через приватизацию этих слоёв борьбы и взаимодействия исключённых групп граждан — в лице внеинституциональных художников и рабочих-мигрантов — они пытаются сделать следующий шаг в непрекращающейся борьбе за город, а также фиксируют эту борьбу, перенося её на подрамник и помещая в относительно безопасное «приватное» (галерейное) пространство.