В швейцарском Базеле проходит выставка Людмилы Барониной, Алины Глазун и Устины Яковлевой
Практически одновременно с главной мировой художественной ярмаркой Art Basel в Базеле открылась выставка русских художниц, организованная Центрпойнт Базель и Фондом Владимира Смирнова и Константина Сорокина. Проект «Русские ведьмы», который курируют Юлия Грачикова и Павел Коваленко, посвящен современным культам, мифам и образам. Мы поговорили с организаторами и участницами выставки о «ведьминских» мотивах в искусстве и о том, почему в Базеле было решено провести именно женскую выставку.
Юлия, вы предложили название и саму концепцию проекта. Особо подчеркивается, что «ведьма» от слова «ведать», знать и в том числе рассказывать, передавать эти знания. Что вас заинтересовало в этой теме? О каких знаниях идет речь?
Юлия Грачикова: Сейчас мы окружены большим количеством информации, технологии и наука шагнули далеко вперед. Чувствовать и понимать время стало как будто бы немного тяжелее. Поэтому многие обращаются к каким-то знаниям и материям, которые существуют параллельно. И эта тема меня стала привлекать. Все три художницы работают с новым знанием. Речь идет, с одной стороны, о том знании, которое они продуцируют, производят через собственные ассоциации, мифы, сны, воспоминания, и вплетая их в какую-то историю. С другой стороны, они, конечно, рефлексируют над современностью, и через эту современность анализируют то, как это знание существует. Например, Алина Глазун работает с культом китча, который окружает нас. Люда Баронина в своем творчестве постоянно обращается к мифологии, как традиционной, так и современной. Через этот анализ, этот интерес и пришла идея сделать выставку про русских ведьм. Кроме того, в последнее время ведьмы и вообще тема, связанная с магией, особенно с женской магией, стала появляться еще в медиа, что вроде как ведьма пытается делать революцию. Вспомните сообщения СМИ о том, как некоторые женщины назвали себя ведьмами и заявили, что создали общее «заклинание», чтобы защитить мир от президента США Дональда Трампа. Так что существует большое количество современных мифов, которые окружают нас.
Когда вы решили, что выставка будет называться «Русские ведьмы», вы сразу подумали об этих художницах или состав участниц формировался как-то иначе?
Ю.Г.: Я бы сказала, что это стечение обстоятельств. Было желание показать проекты Люды, которые еще не видели в Швейцарии. У Алины была выставка в Цюрихе в прошлом году, Устина показывала свои работы в Берне, и немножко даже в Базеле. Захотелось поработать с Алиной и с Устиной еще. И, мне кажется, в итоге получился такой очень гармоничный, интересный и разноплановый союз.
Чисто женская выставка очень хорошо вписывается в современные тренды. В качестве куратора вы также активно работаете именно с женщинами-художницами. Почему? Вам так комфортнее?
Ю.Г.: Я поняла, что мне очень нравится работать с женщинами. Действительно в последнее время ловлю себя на мысли, что меня окружает очень много художниц, с которыми я постоянно работаю. Кстати, есть один очень интересный момент, связанный с выставкой, о котором мы не знали заранее. 14 июня здесь состоится Frauenstreik, то есть женский протест. Это ежегодная акция, сейчас весь Базель обвешен знаменами на эту тему. Если нет возможности выйти на улицу, то можно в этот день прийти на работу в розовом и таким образом поддержать протест. Для Швейцарии в целом, и для Базеля в частности, поиск равновесия между мужскими и женскими выставками — это насущная тема. В швейцарских музеях по-прежнему наблюдается перевес в сторону искусства, созданного художниками-мужчинами. То, что мы попали на эту неделю, мне кажется, это очень важно, и в этом тоже есть что-то магическое. Когда мы говорим о магии, то подразумеваем, что это не, условно говоря, Баба Яга, а что это альтернативная материя и сила. Это сила, и женщины таким образом возвращают ее себе.
Мне бы сейчас хотелось обратиться к Павлу Коваленко, одному из руководителей пространства, где как раз проходит выставка. Что это за место? Это некий культурный центр?
Павел Коваленко: Изначально это здание представляло собой монастырь, потом здесь сделали тюрьму, и уже в конце 20-го века оно было переделано под отель. Что касается нашего помещения, то это социальный клуб Центрпойнт, самое большое англоговорящее содружество в Базеле. Это волонтерская организация и здесь проходят выставки круглый год. И под Art Basel я специально приглашаю русских художников. В этом году мы с американской художницей Меган Роджерс, к которой мы совместно управляем этим пространством, решили обратиться к теме женского искусства, и это будет уже пятая выставка, где участвуют только женщины. Иными словами, не было такого плана, у нас женский год, а давайте сделаем русскую выставку с участием женщин, просто само так удачно сложилось. Дискриминации у нас нет, мы выставляем и мужчин, и женщин, просто выставка «Русские ведьмы» так удачно вписалась в общую концепцию.
Вы уже были знакомы с художницами-участницами выставки?
П.К.: С Устиной я был давно знаком, и делал здесь ее выставку в прошлом октябре. Алина и Людмила тоже были у меня на радаре, с интересом следил за их творчеством. Все художницы разные, но мне казалось, что нечто общее у них есть. Я обратился к Юле с просьбой организовать совместно выставку, и она сразу, буквально в течение пяти секунд, сказала, что будем делать выставку про ведьм.
Поговорим с художницами. Насколько вам близка предложенная тема? Ощущаете себя ведьмами?
Людмила Баронина: Нет, я не считаю себя ведьмой, конечно. Когда Юля предложила эту тему, я подумала, что в принципе, с одной стороны, это немного стереотипное мышление про женщин-ведьм. А с другой — мы все работаем с таким женским искусством, это ручная и кропотливая работа, плюс здесь есть момент интуиции, когда ты что-то делаешь, а потом находишь этому подтверждение. Так что, да, что-то такое есть в этом «ведьминское».
Алина Глазун: Я не делаю искусство «на тему», я могу работать с каким-то образным рядом, но я никогда не делаю pièce à thèse. Конечно же, есть темы и названия, которые способны меня отпугнуть, а «Русские ведьмы» звучит довольно дико, но у выставки такой приятный состав кураторов и художников, что название не так уж и важно. К тому же можно отшутиться, что ведьмы и колдовство — это русская альтернатива феминизму. Но вообще история про волшебство и магию мне импонирует, хотя я бы предпочла направить ее немного в другое русло, более изящное и дурацкое. Про фокусы, про мистификации, про тот момент, когда не понимаешь, это просто груда одежды на твоём кресле так зловеще выглядит в темноте, или возле твоей кровати действительно стоит маленький пушистый дьявол.
Устина Яковлева: У меня все искусство постепенно переходит в такую какую-то практику, похожую на ритуал, такие «ведьминские» практики. Для меня слово «ведьма» — это не какое-то негативное значение, а скорей человек, который ведает, имеет некую тонкую связь взаимодействия с реальностью. И, когда эту тему предложили кураторы, то у меня не возникло никакого конфликта. Я с удовольствием согласилась, потому что мои творческие практики очень вписываются в концепцию проекта.
Расскажите, пожалуйста, о том, что вы решили здесь представить. Некоторые работы, как мне показалось, были сделаны специально для выставки?
У.Я.: У меня здесь представлены работы разных периодов. Я делаю вышивки на холсте, абстрактные картины – некие потоки с нитками, и текстильные объекты с вышивками. Все они тут в виде одной-двух работ, которые подошли по теме. Специально для проекта я сделала работу в дополнение к картине, которая называется «Любовь». Дело в том, что мой багаж с половиной работ для выставки был утерян, поэтому на выставке можно увидеть напечатанный на листке А4 билет на самолет с повторяющимся письмом. Я решила восполнить свою потерю практикой написания любви и зазывания обратно моих работ. Багаж в итоге нашли, но выставка открылась уже с другими работами, которые мне прислали друзья из Москвы.
Л.Б.: У нас с Юлей была идея собрать мою экспозицию из моих старых работ. Был месяц на подготовку, но как обычно получается, ты просыпаешься и вдруг понимаешь, что у тебя созрела новая серия, и как раз она идеально подходит под предложенную тему. Я подумала, что хочу сделать что-то связанное с атрибутами путешествия, и первое что мне пришло в голову это деньги. Базель — это место, где находится Банк международных расчётов, и вообще эта страна связана с каким-то стереотипным мышлением, особенно что касается туризма. Если ты едешь в Швейцарию, то все вспоминают, что там очень дорого. Еще, конечно, меня всегда интересовали темы, связанные с обособленными сообществами или коммунами, поэтому мне пришла в голову идея сделать свою валюту, которую не только можно было бы выставить, но и обменивать, приезжая в любое место. Я успела сделать пять вариантов купюр, отталкиваясь от фразы, приписываемой Конфуцию, которая мне случайно попалась на глаза: «Знаки и символы правят миром, а не слово и закон». Эта фраза относится и к деньгам, и к знаменам, и ко всей символике в целом. Я решила поработать с символикой, и придумала свою, сделала купюры, которые и на подсознательном уровне должны работать.
А.Г.: Я показываю четыре автономные друг от друга работы. Первая — это небольшой настольный объект, напоминающий магический шар. Эта вещь появилась еще до того, как меня позвали участвовать в «ведьминской» выставке, и я очень-очень ее люблю, потому что она сложилась сама по себе, практически без моего вмешательства. Стеклянный шар — это поплавок начала 20 века, ножка на которой он стоит — фрагмент люстры, золотистый нимб — кусочек оклада иконы. Все эти сокровища были куплены в Измайлово, и там же на земле была обнаружена бесхозная нога пупса в красном башмачке. И (о, чудо!) оказалось, что нога и нимб созданы друг для друга, они собираются как пазл и их даже не надо склеивать между собой. Вторая работа — нарядная тарелка, обшитая чёрным бархатом, со скраблом “My baby boy has scratched his toe”, она создана специально для этой выставки и история у неё следующая. У меня есть работа с текстом «Мой мальчик поцарапал пальчик». Фраза родилась из воздуха, просто пришла мне в голову и очаровала меня своей патетичностью. С одной стороны, это такой пустяк, происшествие такого микроскопического уровня, которое обычно остаётся без какого-либо внимания и его уж точно не пытаются увековечить, а тут бордовый бархат, золотая кайма, щедрый хрусталь. С другой стороны, эта фраза (в моей голове) отсылает к работе одного из моих любимых художников, «Пьете» Козимо Тура. Уже много лет эта картина не дает мне покоя, в частности, лицо Богоматери с которым она разглядывает стигмат на руке мертвого Христа. Мне кажется, это одна из вершин истории искусств: дева Мария смотрит на стигмат как на мелкую ссадину, на царапку, надо подуть и все пройдет. Так как моя оригинальная работа на эту тему уже была обещана для выставки в Санкт-Петербурге, я впервые решила сделать вариацию, которая здесь и представлена.
Я видела на снимках, которые ты публиковала, что у тебя есть еще работа с красными шторами. На фото ты тоже вся в таком колдовском красном…
А.Г.: Да, но красные шторы — это завершающий аккорд. Есть еще триптих из двух дуг (нимбов? подков?) и овала, с текстами «вспыхнуло», «ясно», «отцвело». И, наконец, в Базель приехала тарелка с гипсовой головой тигра. Тигр уже не новичок в таких делах, он успешно «звездил» на моей выставке в Перелетном Кабаке «Все умрут, а я — изумруд», был «обфоткан» от ушей до носа, и бесчисленное количество раз «облайкан» интернетом. И куда ж я без красных штор. Особенно в такой-то выставке. У меня, кстати, целая коллекция красных тряпок, но в Базель со мной приехал занавес, пропитанный тигровой магией, с выставки во все том же Перелетном Кабаке. Я даже намеревалась его отпарить и выгладить перед вылетом, но стоило мне развернуть рулон ткани и его мгновенно оккупировали мои коты Улисс и Федр, превратили его в красную ковровую дорожку, устроили на нем котогонки, котодефиле и котопляж, обползали вдоль и поперек. Короче, погладила штору котами.
Автор интервью: Евгения Зубченко
