Персональный проект Саши Пучковой «Код Murder» в галерее ‘DAIPYAT’
В воронежской галерее ‘DAIPYAT’ завершилась персональная выставка Саши Пучковой — «Код Murder». В рамках проекта художница размышляла о том, как меняется наша память о событии, когда проходит через призму цифровизации. Основой выставки стало путешествие Саши Пучковой в город Байконур, в котором она родилась и не была уже много лет, а также посещение одноименного космодрома. В интервью ArtTube художница рассказала о своих впечатлениях от поездки и о том, как Байконур изменился со времен ее детства.
Почему именно в Воронеже ты решила показать проект про космос?
Саша Пучкова: Проект все-таки не совсем про космос, а скорее про мои впечатления от пребывания в Байконуре. Про то, чем космос обрастает на земле. Это наши фантазии и легенды, какие-то ассоциации, которыми мы наполняем свои представления в связи с недостатком информации. На основе такой тематической линии я создаю большой пласт работ? и они могут быть очень разными. Единственное условие, которое я поставила для себя с самого начала? — не работать с героической пропагандой космических полетов и разработок всерьез. Я допускаю работу с серьезным ресерчем, но и придумываю фантастические нарративы. А Воронеж стал местом выставки потому, что в нем пять лет назад ребята, Миша Гудвин и Ян Посадский, открыли галерею ‘DAIPYAT’. Сейчас к команде присоединился Миша Добровольский. Мы давно обсуждали с ребятами возможность сделать мой проект у них на площадке. И вот наконец-то срослось. Это важное для меня место на карте художественной жизни.
В описании твоего проекта упоминается некая локальная воронежская легенда о пришельцах. А что это за легенда?
С.П.: Это легенда о прилете НЛО в Воронеж в 1989 году. Событие одиозное и по местным масштабам, и по мнению уфологов. Именно легенда и связывает выставку с Воронежем, причем пронизывает ее от начала и до конца. О происшествии свидетельствовали несколько десятков человек, сохранились рисунки детей, которых просили изобразить встреченных существ. В прессе можно найти цитаты такого рода: «Он был еще трехглазый, пальцы у него были как у гуся. Сам он был одет в серебристый костюм и в бронзовые сапоги. Инопланетянин подошел к роботу, набрал ему шифр на груди. И робот пошел по дороге. Он ходил, ходил. В это время инопланетянин подошел к какому-то месту, что-то произнес по-своему. И из земли выявилась какая-то фигура прямоугольная. И там лампочки мигали. Потом он внимательно посмотрел на эти лампочки, как они мигали, что-то произнес, и они исчезли».
Основой для выставки все же стала не встреча с НЛО, а твое путешествие на космодром Байконур в качестве исследовательницы и туристки. А когда ты туда ездила?
С.П.: В последний и, надо сказать, в первый за 29 лет раз я была там в сентябре 2023 года. До этого я исследовала Байконур по своим и семейным воспоминаниям, читала интервью релоцировавшихся байконурцев, а также изучала фото и видео документацию. В целом мне было очень интересно понять, что вообще это такое — космодром. Мой папа работал на его площадках инженером с 1985 по 1994 год. «Космодромский туризм» — это во многом большая статья дохода для жителей и туроператоров, но находящаяся под монополией Роскосмоса. Также я приехала и для съемки видео для своей художественной работы.
А что сейчас происходит в Байконуре? Как город изменился со времен твоего детства?
С.П.: Мне сложно объективно ответить на этот вопрос. Я вообще сомневалась, узнаю ли я все локации, которые помнила и которые мы обсуждали с родителями и респондентами. Была готова ко всему. Как оказалось, инфраструктура и город почти не изменились: не было построено новых домов, все как будто застыло в трех десятках лет назад. К примеру, местный «Арбат» — место, где гуляют семьи с детьми и туристы, — такой же, как в моих воспоминаниях. Дом, где я жила, почти не изменился, только на этаже, где мы жили, поставили стеклопакеты. Я звонила в дверь, но это был будний день — и хозяев не оказалось дома. Парадоксально много опоры на советское прошлое — мини-фестиваль «дружбы народов» на городской площади, досуговый клуб, где ребят посвящают практически в пионеры (раздают значки, и это выглядит как небольшой парад). Вообще удивительно, что с Россией там связь крепче, чем с остальным Казахстаном. К примеру, гражданам Казахстана, если у них нет в Байконуре родственников или работы, попасть туда сложнее, чем россиянам, поскольку город считается закрытым.
Работая с теми или иными темами, ты используешь метод художественного фикшена, который, растягиваясь во времени и проходя эволюцию, конвертируется в серию работ или проектов. А что это за метод? Как он проявляется в твоих художественных практиках?
С.П.: Так и есть. Первоначально это был способ уйти от колониального и изучающе-объективирующего взгляда: создать свою вселенную с проблемами, уязвимостями, парадоксами и вопросами, которые на самом деле волнуют меня здесь и сейчас, но переложены на созданный мною мир, как будто не имеющий ничего общего с существующим. Позже он установился для меня как инструмент и рамка. Внутри этой рамки тема может раскрываться совершенно по-разному и в разных медиа, будь то перформанс, серия e-mail эссе, графические или цифровые работы, ведь все это — обустройство и конкретизация созданной мной «вселенной».
Расскажи, пожалуйста, о тех медиумах, в которых ты работаешь. В последнее время у тебя их стало больше, как я понимаю. Раньше ты себя позиционировала как медиа художник, а, к примеру, сейчас у тебя даже есть работы в такой классической технике, как сухая игла. Что привело тебя к расширению техник?
С.П.: Предпочитаю писать о себе как о миксед-медиа художнице (mixed media artist). В целом ограничений в инструментах не ставлю, но стараюсь конкретизировать в каждом конкретном случае, с чем работаю на данный момент и с чем в каждом конкретном проекте, а в идеальном случае — почему именно этот медиум в данный момент. Сухой иглой я занимаюсь с конца 2021 года, в этом году снова вспомнила акварель и шелкографию (мое первое образование связано с традиционными печатными медиа), смотрю, как в моей практике может существовать живопись, — мне интересно, могу ли я что-то сделать с ней, и если да, то что. Одновременно я никогда не переставала следить за новейшими медиа. Работаю так или иначе с нейросетями, использую медиаинструменты для эссеистики или как базу для разработки работ в традиционных медиа.
А что ты представила на выставке в Воронеже? Расскажи, пожалуйста, немного о тех объектах, которые там можно увидеть.
С.П.: В проекте «Код Murder» я пользуюсь свободой отсутствия коммерческих обязательств. Позволила себе сделать редимейд-объект на основе специального летного костюма, объекты в виде шевронов, «кладку» шоколадных яиц с инопланетянами внутри, текстильный объект и несколько акварелей.
Общалась ли ты со зрителями на открытии? Как они восприняли твой проект?
С.П.: Было удивительно и приятно увидеть довольно большое количество посетителей на открытии. Сначала атмосфера мне показалась несколько официальной. Люди внимательно и практически молча рассматривали экспозицию, но, после того как Ян объявил, что выставка открыта, все расслабились. Гости стали активно обсуждать выставку между собой, задавали вопросы, рассказывали о новых свидетельствах встреч с инопланетными гостями, о которых, к примеру, слышали от старших родственников. В целом на уровне впечатлений, мне кажется, считалось все хорошо.
По моим ощущениям, ты часто участвуешь в региональных проектах. На твой взгляд, насколько зритель там готов воспринимать современное искусство?
С.П.: Мне иногда кажется, что в последние два года уровень готовности воспринимать современное искусство в регионах вырос, а в столице наоборот снизился. Все-таки много подготовленных зрителей, которые были полностью в его контексте, уехали — и как раз по большей части из центрального региона.
Где еще в ближайшее время можно будет увидеть твои работы?
С.П.: В середине августа готовлю проект для Set Projects, также потихонечку делаются байконурские видео работы. Надеюсь, что кое-что сделаем с Аней Леоновой в нашем дуэте Digital Object Alliance. Ну и есть еще один возможный коллаб. На самом деле, я сейчас, несмотря на то что активно работаю, нахожусь в очередной раз на этапе пересмотра своей практики, так что посмотрим, как она будет меняться дальше.
Интервью: Евгения Зубченко
Фотографии: Кристина Полупанова, Миша Гудвин
