Галерея «Ковчег» уже показала выставки «Мешает жить Париж» (2011) и «рим_наш» (2021), посвященные взаимодействию отечественных художников разных десятилетий ХХ века с поименованными мировыми столицами. На очереди – Испания. Испанские города (точнее, их визуальные образы), хотя и в меньшей степени, чем столицы Франции и Италии, также нашли отражение в произведениях наших соотечественников. По сути, речь об очередном феномене: даже автор, никогда не видевший Испанию вблизи, но все ж опосредованно знакомый с ее «культурным багажом» или встретившийся с нею впервые, вдруг ощущает свое внутренне родство с вроде бы чужой цивилизацией и стремится стать ее частью.

Можно бы отмахнуться, посчитать погрешностью и отклонением, но особой убедительности добавляет тот факт, что подобное повторялось уже не раз. Притом, что реальные контакты – поездки в Испанию, сопровождаемые путевыми и изобразительными заметками – стали популярны в России только ближе к концу XIX столетия. Возможность прочувствовать Испанию не в пересказе предоставилась художникам Илье Репину (1883), Константину Коровину (1888), Льву Баксту (1892), Александру Головину (1897), Василию Сурикову и Петру Кончаловскому (1910), Анне Остроумовой-Лебедевой (1914), Михаилу Ларионову и Наталии Гончаровой (1916) …

В название выставки вынесено заглавие пародийного стихотворения Козьмы Пруткова, российского поэта-мистификации – как раз отражающего модную в какой-то момент всеобщую увлеченность Испанией. Год назад Пушкинский музей на время закрыл тему «статусного» освоения испанских впечатлений мэтрами отечественного изобразительного искусства. Мы даже отодвинули свой стихийно совпавший проект на год. Задача камерной ковчеговской экспозиции – показать, как образы Испании живут в работах некоторых наших современников, также проникнутых «испанским духом».

В этом смысле, ярким примером является творческий путь художника Михаила Рудакова (1914–1985). Многие десятилетия его жизни никак не предполагали увлеченности Испанией в финале. Он родился в Полтавской губернии, учился в Харьковском художественном институте, где испытал влияние украинского конструктивизма. Доучиться не успел – началась война. В «Киевском котле» был тяжело ранен, попал в плен и за это был впоследствии осужден по 58-й статье. Провел в лагерях пять лет, отбывая срок в Воркутлаге. В 1949-м был отпущен на поселение в Архангельскую область, работал главным художником драматического театра в Котласе. В Москву художник перебрался в 1953-м, но был реабилитирован и восстановлен в правах только в 1957-м. С середины 1950-х Рудаков работал в «Рекламфильме», много занимался иллюстрацией. До родины Гойи, Сервантеса и Дали художник добрался только в 1979-м. Испания увлекла Михаила Рудакова в последние пять лет его жизни, сильно изменила строй его живописи.

Другой представленный художник, Виктор Дувидов (1932–2000) – автор множества иллюстраций, эстампов, рисунков и монументальных работ, можно сказать, всю жизнь буквально нес Испанию в себе. На поверку, Дувидов вообще оказался усыновленным еще в детстве испанским ребенком, доставленным в числе сверстников в Советский Союз в 1930-е по линии МОПР (Международной организации помощи борцам революции) – благотворительной организации, созданной по решению Коминтерна, и вошедшим в советское искусство под новыми именем и фамилией. Реальная биография Дувидова-испанца была опубликована «Ковчегом» с согласия его вдовы уже после его трагической гибели.

В экспозиции также представлены вещи из творческих наследий Юрия Ларина, Ольги Рудаковой и Рудакова Константина; произведения Валерии Козиной, Анатолия Пурлика, Валерия Сахатова, Елены Ширениной. Камертоном же достоверности выступают послевоенные черно-белые фотографии с изображениями корриды из наследия также «льнувшего к Испании» француза Люсьена Клерга (1934–2014) – некогда фотографа-самоучки, с 1950-х высоко ценимого Пикассо; создателя фотошколы и фотографического фестиваля в Арле, опубликовавшего семьдесят пять фотоальбомов, первым из своего цеха избранного в 2007-м членом Академии изящных искусств Франции.